Неточные совпадения
Находясь в средине этого магического круга, захватывающего пространство
в несколько сот миль, не подозреваешь, по тишине
моря и ясности неба, что
находишься в объятиях могучего врага, и только тогда узнаешь о нем, когда он явится лицом к лицу, когда раздастся его страшный свист и гул, начнется ломка, треск, когда застонет и замечется корабль…
Как на островке среди
моря, люди эти чувствовали себя на время не залитыми теми унижениями и страданиями, которые окружали их, и вследствие этого
находились в приподнятом, возбужденном состоянии.
После Кумуху
в последовательном порядке идет опять ряд мелких горных речек с удэгейскими названиями: Сюэн (по-русски Сваин, на картах — река Бабкова), потом Омосо, Илянту и Яктыга.
В истоках Омосо есть гора с голой вершиной, которая поэтому и названа Голой. Другая гора, Высокая,
находится недалеко от
моря, между реками Омосо и Илянту. Участок берега
моря от реки Кумуху к северу до мыса Сосунова занят выходами гранитов, гнейсов и сиенитов.
Речки: Тания (по-китайски Седонерл и по-удэгейски Дана), Вязтыгни, Хоома. Хотэ и Онектого (по-удэгейски Онекгозо, а по-китайски Миланзуай) — горные ручьи, текущие к
морю по небольшим распадкам. Далее будет река Таэле (по-удэгейски Таэ) длиною 12 км. Около устья долина ее суживается, и река течет как бы
в ущелье.
В истоках Таэле
находится горный узел, откуда берут начало и другие реки: к северо-востоку течет река Билимбе, к югу — маленький ручей Иеля.
С реки Кусун видны ближайшие отроги Сихотэ-Алиня.
В истоках Иони 1-й, Иони 2-й, Иони 3-й и Олосо
находятся высокие горы Ионя-Кямони; их хорошо видно с
моря. По словам удэгейцев,
в котловине между тремя их вершинами есть озеро с пресной водой.
После Такемы
в последовательном порядке идут горные речки: Коами (по-удэгейски Агана, а на морских картах — Лоаенгоу), потом около мыса Большева будет речка Шооми (по-китайски Сеами, по-удэгейски Соми). Долины их близ
моря слились вместе и образовали обширную низину, покрытую редколесьем. Шооми длиной 12 км. Истоки ее
находятся около горы Туманной с перевалом на реку Такему, к местности Илимо.
В низовьях долина Тахобе покрыта редколесьем из вяза, липы, дуба и черной березы. Места открытые, чистые и годные для поселений
находятся немного выше,
в 2 километрах от
моря.
Другие выходы каменного угля на дневную поверхность
находятся по ключику Необе, с левой стороны Кусуна,
в 25 км от
моря.
От тазовских фанз вверх по долине идет пешеходная тропа. Она придерживается левого берега реки и всячески избегает бродов. Там, где долина суживается, приходится карабкаться по скалам и даже идти вброд по воде. Первые «щеки» (из кварцепорфирового туфа)
находятся в 12 км от
моря, вторые будут на 2,5 км выше. Здесь
в обнажениях можно видеть диабазовый и сильно хлоритизированный порфирит.
В углублении одной из скал китайцы устроили кумирню, посвященную божеству, охраняющему леса и горы.
Немного дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и идет вверх через перевал на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки ее
находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже
в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль берега
моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
27 сентября было посвящено осмотру реки Найны, почему-то названной на морских картах Яходеи-Санка. Река эта длиной 20 км; истоки ее
находятся в горах Карту, о которых будет сказано ниже. Сначала Найна течет с севера на юг, потом поворачивает к юго-востоку и последние 10 км течет к
морю в широтном направлении.
В углу, где река делает поворот,
находится зверовая фанза. Отсюда прямо на запад идет та тропа, по которой прошел А.И. Мерзляков со своим отрядом.
Речка Шакира также небольшая. Устье ее
находится по соседству с рекой Билимбе. Собственно говоря, устья у этой реки нет вовсе — вода разливается по низине и просачивается
в море сквозь прибрежную гальку. Долина Шакиры довольно узкая, расширяющаяся к истокам; почва у ней каменистая;
в горах всюду виднеются осыпи. Травяная растительность состоит главным образом из полыни, орляка и полевого горошка; на речках — заросли орешника, шиповника, таволги и леспедецы.
Залив Рында
находится под 44° 41' с. ш. и 136° 31'
в. д. от Гринвича и состоит из двух заливов: северного, именуемого Джигитом, и южного — Пластун. Оба они открыты со стороны
моря и потому во время непогоды не всегда дают судам защиту. Наибольшая глубина их равна 25–28 м. Горный хребет, разделяющий оба упомянутых залива, состоит из кварцевого порфира и порфирита с включением вулканического стекла. Чем ближе к
морю, тем горы становятся ниже и на самом берегу представляются холмами высотой от 400 до 580 м.
Видно, что нижняя часть долины Амагу, где поселились староверы, раньше была морским заливом. Реки Кудя-хе и Квандагоу некогда впадали
в море самостоятельно. Затем произошел обычный процесс заполнения бухты наносами реки и отступления
моря. С левой стороны еще и теперь сохранилось длинное торфяное болото, но и оно уже
находится в периоде усыхания. Ныне река Амагу впадает
в море близ мыса Белкина и около устья образует небольшую заводь, которая сообщается с
морем узкой протокой.
Если смотреть на долину со стороны
моря, то она кажется очень короткой. Когда-то это был глубокий морской залив, и устье Аохобе
находилось там, где суживается долина. Шаг за шагом отходило
море и уступало место суше. Но самое интересное
в долине — это сама река.
В 5 км от
моря она иссякает и течет под камнями. Только во время дождей вода выступает на дневную поверхность и тогда идет очень стремительно.
Манзы сначала испугались, но потом, узнав,
в чем дело, успокоились. Они накормили нас чумизной кашей и дали чаю. Из расспросов выяснилось, что мы
находимся у подножия Сихотэ-Алиня, что далее к
морю дороги нет вовсе и что тропа, по которой прошел наш отряд, идет на реку Чжюдямогоу [Чжу-цзя-ма-гоу — долина семьи Чжу, где растет конопля.], входящую
в бассейн верхней Улахе.
Я принялся расспрашивать удэгейца об Имане и узнал, что
в верхнем течении река имеет направление течения параллельно Сихотэ-Алиню, причем истоки ее
находятся на высоте истоков Тютихе. Странное явление! Вода сбегает с водораздела
в каких-нибудь 60 км от
моря, течет на запад, совершает длинный кружной путь для того, чтобы
в конце концов попасть
в то же
море.
Таким образом, по растительности можно судить о преобладающих ветрах
в данной местности и указать, где
находится море.
Санхобе протекает по типичной долине прорыва, местами расширяющейся, местами суживающейся ровно настолько, чтобы пропустить одну реку. Наиболее широкие места ее
находятся там, где
в нее впадают притоки. Из них самым крупным будет река Фату, текущая с севера вдоль берега
моря.
Второй округ Сев<ерного> Сахалина
находится по ту сторону водораздельного хребта и называется Тымовским, так как большинство его селений лежит на реке Тыми, впадающей
в Охотское
море.
Тымовский округ
находится выше над уровнем
моря, чем Александровский, но благодаря тому, что он окружен горами и лежит как бы
в котловине, среднее число безветренных дней
в году здесь больше почти на 60 и,
в частности, дней с холодным ветром меньше на 20.
Есть еще одно селение на берегу Анивы, далеко
в стороне, верст за 25 или, если плыть к нему
морем,
в 14 милях от поста. Оно называется Лютога,
находится в пяти верстах от устья реки того же имени и основано
в 1886 г. Сообщение с постом крайне неудобное: пешком по берегу или же на катере, а для поселенцев — на сеноплавке. Жителей 53: 37 м. и 16 ж. Хозяев 33.
Американские китобои, промышляющие
в Охотском
море, редко подходят к Сахалину, и еще реже случается, чтобы они подходили именно
в то время, когда на пустынном восточном берегу
находятся беглые.
В 1852 г. он был послан сюда Невельским, чтобы проверить сведения насчет залежей каменного угля, полученные от гиляков, затем пересечь поперек остров и выйти на берег Охотского
моря, где, как говорили,
находится прекрасная гавань.
На четвертой версте от поста
находится Соловьевка, основанная
в 1882 году. Из всех сахалинских селений она занимает наиболее выгодное положение: она при
море, и, кроме того, недалеко от нее
находится устье рыбной речки Сусуи. Население держит коров и торгует молоком. Занимается также хлебопашеством. Жителей 74: 37 м. и 37 ж. Хозяев 26. Все они имеют пахотную и покосную землю,
в среднем по одной десятине на душу. Земля хороша только около
моря, по скатам берега, дальше же она плоха, из-под ели и пихты.
Речка, через которую перекинут упомянутый мост, вытекала из пруда и впадала
в другой. Таким образом с севера и юга городок ограждался широкими водяными гладями и топями. Пруды год от году мелели, зарастали зеленью, и высокие густые камыши волновались, как
море, на громадных болотах. Посредине одного из прудов
находится остров. На острове — старый, полуразрушенный замок.
Мало-помалу стали распространяться и усиливаться слухи, что майор не только строгонек, как говорили прежде, но и жесток, что забравшись
в свои деревни, особенно
в Уфимскую, он пьет и развратничает, что там у него набрана уже своя компания, пьянствуя с которой, он доходит до неистовств всякого рода, что главная беда:
в пьяном виде немилосердно дерется безо всякого резону и что уже два-три человека пошли на тот свет от его побоев, что исправники и судьи обоих уездов, где
находились его новые деревни, все на его стороне, что одних он задарил, других запоил, а всех запугал; что мелкие чиновники и дворяне перед ним дрожкой дрожат, потому что он всякого, кто осмеливался делать и говорить не по нем, хватал середи бела дня, сажал
в погреба или овинные ямы и
морил холодом и голодом на хлебе да на воде, а некоторых без церемонии дирал немилосердно какими-то кошками.
Яик, по указу Екатерины II переименованный
в Урал, выходит из гор, давших ему нынешнее его название; течет к югу вдоль их цепи, до того места, где некогда положено было основание Оренбургу и где теперь
находится Орская крепость; тут, разделив каменистый хребет их, поворачивает на запад и, протекши более двух тысяч пятисот верст, впадает
в Каспийское
море.
И действительно, не было возможности выказать себя лучше того, как сделал это Гришка. Даже Севка-Глазун и сам Захар наотрез объявили, что не ждали такой удали от Гришки-Жука, давно даже не видали такого разливанного
моря. Мудреного нет: пирушка обошлась чуть ли не
в пятьдесят рублей. Гришка «решил»
в одну ночь половину тех денег, которые
находились в кошеле и которые стоили Глебу десяти лет неусыпных, тяжких трудов!
Находясь позади всех наших линий и верстах
в пяти от траншей, коими обхвачены были все передовые укрепления неприятельские, сей резервный отряд смотрел только за тем, чтоб деревенские жители не провозили
морем в осажденный город съестных припасов,
в которых гарнизон давно уже нуждался.
В последнее время того одиночества,
в котором он
находился, лежа лицом к спинке дивана, того одиночества среди многолюдного города и своих многочисленных знакомых и семьи, — одиночества, полнее которого не могло быть нигде: ни на дне
моря, ни
в земле, —
в последнее время этого страшного одиночества Иван Ильич жил только воображением
в прошедшем.
— А так, несчастный человек, ваше превосходительство, — уклончиво ответил Ручкин и потом уже прибавил шепотом: — Караванного Сосунова помните, ваше превосходительство? Он самый…
В большом несчастии
находится и скрывается от кредиторов: где день, где ночь. По старой памяти вот ко мне иногда завернет… Боится, что
в яме его
заморят кредиторы.
Место было очень удобное, и два смельчака, выбравшие самый глухой путь, по торфяному болоту и буеракам, мимо самых кустов, должны были, по соображениям служивого,
находиться в том состоянии, когда человеку
море становится по колена.
И это всё происходит, думаю, оттого, что люди воображают, будто человеческий мозг
находится в голове; совсем нет: он приносится ветром со стороны Каспийского
моря.
Он опустил голову вниз и видел, что трава, бывшая почти под ногами его, казалось, росла глубоко и далеко и что сверх ее
находилась прозрачная, как горный ключ, вода, и трава казалась дном какого-то светлого, прозрачного до самой глубины
моря; по крайней мере, он видел ясно, как он отражался
в нем вместе с сидевшею на спине старухою.
Скоро пароход проходил
в узком пространстве. С одной стороны мыс, состоящий из двух высоких гор, падающих отвесными стенами
в море, а с другой плоский берег, на котором расположена деревушка, где
находится станция лоцманов, унтер-офицеров французского флота.
И он все время
находится в отличном расположении духа — не то что во время плавания у берегов или
в пасмурную погоду; он не ворчит, порою шутит, посвистывает,
находясь наверху, себе под нос какой-то веселый мотивчик и по вечерам, за чаем, случается, рассказывает, по настоятельной просьбе молодежи, какой-нибудь эпизод из своих многочисленных плаваний по разным
морям и океанам.
Нашлось в бумагах покойника, что брат не утонул
в море, а больше двадцати годов у бусурман
в полону живет — выкупают его теперь.
Сопровождавшие нас удэхейцы расположились
в балагане, а мы —
в своем шатре. Мне хотелось определить географические координаты устья ключика Сололи, но так как небо было не совсем чистое, то я решил совершить еще одну экскурсию по реке Самарге. Истоки ее
находятся в высоком горном узле, откуда берут начало реки Анюй, Копи, Хор и Самарга, текущие
в разные стороны от Сихотэ-Алиня. Таким образом, с Самарги можно выйти на Уссури, Амур и обратно к
морю.
За сопкой Гулика река Копи выходит на равнину Цзаусано и разбивается на несколько больших проток. Характер береговых обрывов, далеко отодвинутых
в сторону, и заболоченные острова между протоками свидетельствуют о том, что раньше здесь был морской залив и что маленькие речки Яна, Улике и Копка самостоятельно впадали
в море.
В те времена устье реки Копи
находилось около сопки Гулика.
Селение Дакты-Боочани
находится в лесу на правом берегу реки,
в пяти километрах от
моря. Тогда было здесь шесть юрт,
в которых мы застали всех орочей, съехавшихся сюда с рек Ма, Уй, Хади и Тутто. Юрты из корья, амбары на сваях, сушила для рыбы, опрокинутые вверх дном лодки, собаки и разные животные и птицы на привязи — все было уже знакомо мне и напоминало селение Дата при устье реки Тумнина.
Но кредит их стал падать с 1772 года, когда Алексей
находился в Средиземном
море, а Григорий отправился с царскою пышностью на конгресс
в Фокшаны.
В святой простоте ума и сердца, я,
находясь в преддверии лабиринта, думал, что я уже прошел его и что мне пора
в тот затон, куда я, как сказочный ерш, попал, исходив все океаны и реки и обив все свои крылья и перья
в борьбе с волнами
моря житейского. Я думал, что я дошел до края моих безрассудств, когда только еще начинал к ним получать смутное влечение. Но как бы там ни было, а желание мое удалиться от мира было непреложно — и я решил немедленно же приводить его
в действие.
— Плесень, — повторил за ним Хрящев и, взявшись рукой за мясистый добрый подбородок, усмехнулся. Вы скажете — умничает Антон Пантелеич, все под видом агрономии
в ученые метит. Плесень, известное дело. И с ботвиньей сходство немалое. А тут целое
море низших произрастаний. И какая
в них
найдется красота, ежели под стеклышком рассматривать…
Родитель ее, князь Петр Иваныч Тростенский, у первого императора
в большой милости был. Ездил за
море иностранным наукам обучаться, а воротясь на Русь, больше все при государе
находился.
В Полтавской баталии перед светлыми очами царскими многую храбрость оказал, и, когда супостата, свейского короля, побили, великий государь при всех генералах целовал князя Тростенского и послал его на Москву с отписками о дарованной богом виктории.
Первое мая 1703 года подарило Петра первою морскою пристанью на Балтийском
море, а русских — открытым листом
в Европу: крепостца Ниеншанц, с гаванью на берегу Невы,
в нескольких верстах от устья этой реки (там, где ныне Большая и Малая Охта), сдалась, после пятидневной осады, капитану от бомбардир Петру Михайлову (
в этом звании
находился тогда государь).
Когда эта женщина пришла, чтобы взять Валю, Григория Аристарховича не было дома; он
находился у Талонского и лежал
в его спальне, и только его розовая лысина выделялась из белого
моря подушек.
Дом и сад
находились на самом берегу
моря, и двухэтажный дом был велик, поместителен, даже роскошен: мне, приблудному студенту, гольтепе, отвели
в нижнем этаже такую комнату, словно я был заезжий сановник или друг дома, оставшийся переночевать.